Лечение тревоги разлуки с собакой

Я получаю несколько звонков в неделю от людей, чьи собаки в той или иной степени страдают от разлуки. Собаки могут испытывать легкий дистресс изоляции, когда им неудобно оставаться в одиночестве; тяжелая форма беспокойства, при которой они впадают в полноценную панику, когда остаются одни; или что-то среднее между ними.

Тревога разлуки — серьезное состояние. Собаки, страдающие от более тяжелых форм, могут выделять слюну, ходить, лаять, выть и/или мочиться и испражняться в панике. Они могут разрушать автомобили, дома и имущество с невероятной скоростью, а также прогрызать себе путь через окна и двери. Иногда они прибегают к членовредительству, когда остаются одни. Просто подумайте о том, как сильно вы должны быть напуганы, чтобы потерять содержимое своего кишечника, когда вас оставят одного, или вырвать стены комнаты, чтобы сбежать. Эти собаки очень и очень страдают. Им нужна помощь терпеливого и понимающего владельца, а владельцу необходимо профессиональное руководство опытного, образованного дрессировщика, который понимает поведение и необходимые шаги для его преодоления. Чего я не осознавал до начала этого года, так это того, что для того, чтобы помочь собаке победить тяжелое проявление этого состояния, абсолютно необходима исключительная поддержка ее владельца.

Первые признаки сильной тревоги разлуки

Я узнал об этом на собственном горьком опыте:из первых рук. Хотя я и не собирался этого делать, я усыновил собаку, о которой заботился в приюте для бездомных животных в Таиланде. Сиам Сэм был одной из сотен уличных собак, оставленных в эвакуированном городе примерно в 50 милях к северу от Бангкока. Он был одним из городов, наиболее сильно пострадавших от рекордных наводнений. Человеческие жители были эвакуированы из зоны бедствия, но брошенные собаки – как уличные, так и домашние – остались, и им некуда было деваться от паводковых вод. Они забирались на любую поверхность, которая была выше уровня воды.

Сэм и несколько других собак были замечены командой по спасению животных, организованной Soi Dogs и Фондом друзей дикой природы Таиланда (WFFT), и сфотографированы, когда они выглядывали из окна второго этажа недостроенного здания. Это была их зона безопасности от наводнений, но там не было еды, и им грозила верная смерть от голода или болезней, не говоря уже о том, что они были легкой мишенью для браконьеров, занимающихся торговлей собачьим мясом. Сэм был одним из тех, кого спасли и эвакуировали в убежище.

Я встретил Сэма в одном из этих приютов в Таиланде, когда я отправился туда, чтобы помочь. Он был одной из сотен собак, содержащихся в карантинном учреждении для крупного рогатого скота с четырьмя или более собаками в стойле. Я не могу точно сказать, почему среди всех невзгод в приюте Сэм выделялся для меня. Он смешил меня каждый день. Он был глупым, но благородным, как будто он дурачился, чтобы поднять настроение другим собакам и волонтерам. Похоже, на него это не повлияло так же, как на многих других собак; по мере того, как дни нахождения в приюте растягивались на недели, у многих собак становилось все больше и больше стресса. Драки вспыхивали постоянно. Некоторым собакам удалось прогрызть решетку, пытаясь сбежать; некоторые ушли и закрылись. Сэм казался спокойным по сравнению с ним; он улыбался и делал что-то глупое каждый раз, когда я входил в его стойло.

Это была изнурительная работа — заботиться о сотнях собак в таком примитивном учреждении в изнуряющую жару с помощью всего лишь горстки добровольцев — и все же Сэм мог заставить меня улыбаться каждый день. Он начал сильно привязываться ко мне, и я знала, что буду скучать по нему больше всего.

За два дня до вылета домой я зашла в стойло Сэма на ночное кормление, а он вцепился обеими лапами в мою талию, уткнулся головой мне в бедро и не отпускал. Он повторял это поведение каждый раз, когда я заходил в его конуру в течение следующих двух дней. Я знал, что собаки, оказавшиеся невостребованными через несколько недель после заселения городов, будут возвращены на эти городские улицы — и я обнаружил, что просто не могу оставить Сэма в неопределенном будущем на улицах Таиланда. Я принял меры, чтобы Сэм был отправлен мне, если он не будет востребован.

Примерно через 30 дней я прилетел в Лос-Анджелес и встретил его в аэропорту. Я был взволнован, увидев его снова, но беспокоился о том, как он пережил полет. Сэм был явно потрясен после 20 с лишним часов полета, и я не мог сказать, узнал он меня или нет. Он сильно похудел с тех пор, как я видел его в последний раз, и потерял много волос. С тех пор, как я попрощался с ним в Таиланде, его перевели в два разных приюта, пока он ждал оформления документов. За ним хорошо ухаживали, но я думаю, что его психическое состояние ухудшилось из-за всего этого стресса. Я арендовал роскошный седан, чтобы ему было максимально комфортно, и мы с Сиамом Сэмом поехали домой в Беркли, штат Калифорния.

Я провел следующую неделю или около того, медленно приучая его к жизни в доме. Он боялся находиться в помещении и проходить через любой дверной проем. Он был счастлив на улице, поэтому мы проводили много времени, входя и выходя из дома. Я предложил ему на выбор три разных размера и формы удобных плюшевых кроватей, и он предпочел каждую ночь свернуться калачиком на холодном полу (теперь он даже не подумает о том, чтобы спать на любой кровати толщиной менее шести дюймов!).

Как только мне показалось, что он освоился, я решил оставить его (и другую мою собаку) минут на 20-30, пока пойду в магазин. Это было большой ошибкой. Я должен был сначала проверить более короткое отсутствие. Я пришел домой и увидел пугающее зрелище Сэма, истерически кричащего и отчаянно задыхающегося. Его передние лапы были в крови, а зрачки расширены. На дверях и окнах кухни были следы когтей и зубов, указывающие, куда он пытался сбежать. Занавески были пожеваны, а фекалии были разбросаны по полу и стенам. Мое сердце упало, но я надеялся, что это была краткосрочная проблема, которую я вызвал, оставив его слишком рано и слишком надолго.

Я попробовал еще раз через пару дней, но на этот раз это был эксперимент, а не реальный выезд. Его много раз помещали в ящики во время пребывания в приютах в Таиланде, и он чувствовал себя хорошо, поэтому я подумал, что в ящике ему будет лучше. Я посадил его в ящик с игрушкой, набитой едой, вышел из дома и подсмотрел за ним из окна. Его реакция была немедленной, и наблюдать за ней было душераздирающе. Он снова впал в истерику и судорожно пытался перегрызть прутья, а потом начал жевать ноги. Все это за считанные минуты.

Я был ошеломлен. Я знал, что ему может быть трудно приспособиться к своей новой жизни и что это потребует терпения, времени и понимания — и я был полностью готов к этому. Но я не был готов к серьезности его расстройства, и я не был готов к трудностям, связанным с тем, чтобы помочь ему справиться с этим недугом. Первые пару раз, когда я расставалась с Сэмом, были для него адом. Мой ад начался после этого.

Держите лечение тревоги разлуки медленным и стабильным

Я помог сотням владельцев собак с легкой разлукой (SA). Я, вероятно, мог бы перечислить во сне шаги, которые должен предпринять владелец, чтобы изменить поведение SA от легкой до умеренной. Однако, когда ко мне приходил клиент с собакой, состояние которой было от умеренного до тяжелого, я отправлял его к другому дрессировщику. Дело не в том, что я чувствовал себя некомпетентным, чтобы помочь владельцам в этом процессе; Я понял теоретические шаги по изменению поведения. Честно говоря, я не мог представить себя на их месте.

Серьезно. Я не мог себе представить, что никогда не оставлю собаку одну на протяжении длительного процесса дрессировки и вношу все необходимые изменения в жизнь. Реабилитация собаки, страдающей тяжелым СА, может потребовать месяцев болезненных поэтапных шагов по снижению чувствительности собаки к ее страху остаться в одиночестве и/или заключении. Во время этого утомительного процесса собаку ни в коем случае нельзя оставлять одну. Я не мог себе представить, что каждую неделю трачу часы на бессмысленно скучные, повторяющиеся десенсибилизирующие вылазки, а успех собаки измеряется секундами! Так как же я могу посоветовать это кому-то другому?

Ну, это было тогда; это было сейчас. Теперь я был владельцем собаки с тяжелым СА. Мне нужно было перестать сожалеть об усыновлении Сэма и жалеть себя и приступить к работе.
Вот что я знал, что мне нужно было сделать, и что я сразу начал делать для Сэма:

- Записался на прием к ветеринару, чтобы убедиться, что он здоров и у него нет проблем со здоровьем, которые могли бы усугубить проблему, и, что не менее важно, чтобы получить рецепт на успокаивающее лекарство для Сэма. /Р>

-Увеличил количество ежедневных упражнений.

-Начал тренироваться «в одиночестве», чтобы помочь ему чувствовать себя комфортно вдали от меня. (У меня есть еще одна собака, но, как и в большинстве тяжелых случаев СА, Сэму было все равно, была ли моя другая собака дома с ним или нет; он беспокоился о том, чтобы быть вдали от людей.) Мы особенно работали над незначительными пребываниями, « иди к себе», и поощряя спокойное поведение.
Начал использовать контробусловливание, давая ему игрушки Конга с едой, чтобы он работал, пока я был в другой комнате.

-Начал десенсибилизировать перед отъездами и отъездами, приучая его к моему отъезду. Я без конца брал ключи и шел к двери — и возвращался. Утомительно. Пока мы оба не устали и не устали от этого.

-Использовал любые средства из категории «не навредит/может помочь», о которых только мог подумать, в том числе средство на основе цветочной эссенции под названием Rescue Remedy, «успокаивающие собаку феромоны» (DAP), Thundershirt и успокаивающий музыкальный компакт-диск Through a Dog's Ear.

-Использовала «формирующие» упражнения, такие как «101 вещь, которую можно сделать с коробкой», чтобы побудить его задействовать свой мозг и предложить поведение, которое я мог бы вознаградить. Я не хотел, чтобы он всегда обращался ко мне за репликой; Я хотел поощрять его независимое мышление.

- Сопротивлялась объятиям и «нянькам» Сэма, потому что не хотела, чтобы его привязанность ко мне стала еще сильнее. И я не хотел усиливать его тревожное поведение.

Ваши потребности тоже важны

Мне также пришлось немного изменить свою жизнь, чтобы Сэм никогда не оставался один. Я слишком хорошо знал правило:с этого момента и до тех пор, пока он не будет на пути к излечению, я не смогу оставить его в покое, никогда. Моя жизнь только что резко изменилась. Теперь я стоял в тех ботинках, в которых раньше и представить себе не мог. Я был на пороге неопределенного периода изоляции от друзей и семьи, бесконечных часов десенсибилизирующих протоколов, заказа всех своих продуктов и продуктов в Интернете и самой сложной части для меня:полагаться на помощь других.

Я позвонил своему другу, который специализируется на SA, и умолял ее помочь мне. Я был ошеломлен колоссальными задачами, с которыми мне пришлось столкнуться, и мне нужен был кто-то, кто мог бы начать. «Создайте систему поддержки», — сказала она. «Вы не можете сделать это в одиночку».

Я был напуган тем, что лежало передо мной, но у меня не было выбора. Мне не хотелось просить о помощи, но я знал, что она права:я не могу сделать это в одиночку. У меня есть бизнес по обучению, и я не могу брать его с собой на каждый урок, который я веду. Мне пришлось найти оплачиваемых и добровольных нянь для собак; Я не мог позволить себе платить профессионалам за то время, пока мне были нужны няни!

Я разослал несколько драматическое электронное письмо с просьбой о помощи (я был в панике!) группе друзей и был поражен, обнаружив несколько терпеливых людей, готовых наблюдать за ним по обычному графику, пока я работаю. Я назначал разных нянь на каждый день моего отсутствия, чтобы не слишком напрягать одного человека; Мне нужно было, чтобы эти люди работали долго.

Не все сиделки сработали. Мне нужно было найти людей, с которыми Сэму было комфортно, и которым я мог доверять, чтобы защитить его от любого дополнительного стресса. Было крайне важно, чтобы его никогда не оставляли одного, чтобы его никогда не наказывали и не подвергали стрессу, иначе это приведет к серьезной неудаче. Мне нужно было найти людей, которые понимали состояние Сэма и относились к этому серьезно. Некоторые люди не понимают серьезности состояния или считают, что это просто поведение, направленное на привлечение внимания, скука или «грубость».

Как ни странно, я чувствовал, что могу понять ощущение чистой паники, от которой страдают собаки с тяжелым СА, такие как Сэм. Однажды летом, когда мне было около 5 лет, мы с братом играли со старым кедровым сундуком. Мы любили рассматривать старые фотографии и сувениры, которые мама хранила внутри. В какой-то момент мой брат предложил мне залезть внутрь и сообщить ему, насколько темно там, когда крышка закрыта. Я помню, как протестовал, но потом решил, что это безопасно, когда он пересек свое сердце, надеялся умереть и поклялся Богу, что не запрет его. Нажмите. Он заперся автоматически, а ключ был давно утерян.

Я впал в панику. Я кричала, пиналась и колотила кулаками изнутри. Я услышал, как мой брат зовет на помощь, отчаянно пытаясь открыть крышку. Мой страх усиливался с каждым моментом, когда я был в ловушке внутри. Крайняя паника душила меня; Я чувствовал, что не могу дышать. Я начал пытаться выбраться наружу голыми руками. Я никогда не забуду неконтролируемый страх, охвативший мой разум и тело во время этого инцидента. Это было больше, чем просто страх; это был ужас.

Я полагаю, что это должно быть близко к тому, что чувствует собака с тяжелым СА, когда ее оставляют одну. Я был заперт в этом сундуке, наверное, минут пять. Большинство собак с СА остаются одни на 8–10 часов в день, пять дней в неделю и на много недель или месяцев, прежде чем их владельцы обратятся за помощью. Невообразимо! У счастливчиков есть владелец, который находит тренера или бихевиориста, который понимает расстройство и может тренировать их, леча и изменяя поведение.
Большинство, к сожалению, получают плохие советы от самых разных людей (включая тренеров), которые не понимают этого сложного состояния, что приводит к ухудшению поведения, и в конечном итоге их бросают в приют и/или подвергают эвтаназии.

За последние несколько месяцев я слышал истории от других владельцев собак с СА, которым советовали запирать собак в клетки и резко стучать по клетке, когда собака кричит или бьет лапами по стенкам клетки; обрызгать содержащуюся в клетке собаку водой; использовать электрошоковый ошейник, чтобы «прервать» тревожное поведение; и более. У меня мурашки по коже мурашки по коже, когда я слышу эти истории и представляю, как такое обращение должно заставить собаку чувствовать себя, когда она уже ослепла от паники и ужаса.

Стратегии управления собственным стрессом

Мне невероятно повезло, что у меня есть такой широкий круг друзей-собаководов, которые стали «сотрудниками» Сэма и присматривали за ним, чтобы я мог выполнять минимум работы вдали от дома. Но поскольку я хотел свести к минимуму, насколько мне приходилось полагаться на этих ценных друзей, я отменил все остальное, что требовало от меня выхода из дома без Сэма. Я перестал назначать встречи для частных консультаций с обучающими клиентами. Я также перестал ходить в спортзал, посещать салоны красоты, смотреть фильмы, ужинать вне дома и встречаться с друзьями. Я отменил все визиты к врачу и дантисту и профессиональные встречи. Я даже не могла пойти в магазин! Я заказал все продукты и расходные материалы через Интернет.

Я помню один жалкий момент, когда у меня закончились некоторые вещи, а следующая доставка должна была состояться только через несколько дней; друг принес мне на работу тюбик зубной пасты. Я чувствовал себя очень изолированным и подавленным. Мои друзья постепенно перестали приглашать меня на вечеринки, и я пропустил пять важных празднований дня рождения близких друзей. Временами казалось, что я больше никогда не буду вести нормальную жизнь. Я чувствовал себя запертым в собственном доме.

Однако я продолжал в том же духе; Я был полностью предан этой собаке! Я был тем, кто привел его сюда — я должен был видеть его через это! Если протоколы модификации поведения для лечения SA не соблюдаются тщательно и правильно, собака будет страдать и иметь серьезные неудачи.

Вот что я сделал за это время:

-Я находил и посещал только те магазины/места, где разрешено проживание с собаками; за продуктами и другими вещами, доступными только там, где собаки не допускаются, я нашла магазины, которые осуществляют доставку.

- Я составил сменный график работы собаководов на понедельник, вечер четверга, субботу и воскресенье, в те часы, когда я провожу занятия по дрессировке собак. (Ким, подруга из Таиланда, и ее муж Винс предложили Сэму посидеть с собакой по вечерам в четверг и положили начало традиции приготовления изысканных тайских блюд, которыми можно было бы поделиться со мной — и с Сэмом! — когда я Я вернулся домой с вечерних занятий. Мы стали называть это мероприятие вечером четверга «Угроби и поужинай». Их доброта, щедрость и любезное общество много раз доводили меня до слез благодарности.)

- Я использовал веб-камеры (а позже и программу на своем iPhone), чтобы следить за поведением Сэма, когда я выходил за дверь своего дома, чтобы я мог спокойно вернуться, прежде чем он хотя бы на несколько секунд забеспокоится о моем отсутствии. Таким образом, я мог растянуть свои «отъезды» как можно дольше, не рискуя потерпеть неудачу.

-Я отклонял приглашения на все, что было запрещено моей собаке (пропуск мероприятий с друзьями/семьей).

-Я защищал Сэма от стресса.

Я снимал на видео каждую тренировку «отъезда», чтобы вернуться и посмотреть, чтобы убедиться, что его язык тела был спокойным, пока я был за дверью. Прямая трансляция также позволила моему другу-тренеру, который специализируется на SA, войти в систему и посмотреть отснятый материал на своем компьютере. Было полезно иметь дополнительную пару глаз, и я приветствовал ее мнение. Было очень важно, чтобы она подтверждала мой прогресс и контролировала мое здравомыслие.

После месяца ежедневных тренировок я утомительно доработался до 90 секунд — полторы минуты, когда я мог постоянно выходить из парадной двери и не беспокоить Сэма. Затем, внезапно, наше продвижение остановилось на своем пути. У Сэма диагностировали агрессивную форму рака, и ему потребовалось от 6 до 8 недель химиотерапии. У него был 80-процентный шанс на ремиссию при таком лечении, так что для нас это не составляло труда. Однако это стало большой неудачей в нашей работе с SA, и у него случился серьезный регресс. Ему было крайне тяжело пройти курс химиотерапии, и в течение следующих двух полных месяцев у Сэма не было никакого прогресса. Ему явно нездоровилось, и даже с ежедневным прозаком он был прилипчивым и беспокойным.

Это было невероятно обескураживающе и угнетающе для меня. В тот момент мое настроение было довольно низким. Я чувствовал, что потратил впустую три месяца утомительной работы в полной изоляции, и меня пугал процесс начала с нуля. Я также боялся, что потеряю свою систему поддержки. Мои замечательные няни работали уже три месяца, и теперь я вернулся к исходной точке. Я собирался сойти с ума!

Я был одинок, заперт в собственном доме и устал от того, что меня не понимали. Люди в моей жизни, которые поначалу поддерживали меня, также начали становиться скептичными. «Почему так долго? Ты невротик и делаешь только хуже. Просто оставь его и иди в магазин, ради всего святого. Он вырвется из этого!» Утром не хотелось вставать с постели. Я не мог выдержать еще один день.

Заручитесь поддержкой своих друзей и семьи в связи с беспокойством вашей собаки о разлуке

Затем, в один прекрасный день, я пришел к выводу, что если я, опытный дрессировщик, чувствую себя так, то как, черт возьми, справляются другие люди, у которых есть собаки с SA? Я знал, по крайней мере, четырех учеников в моих обычных классах, которые боролись с собаками СА. Они слышали, как я говорил о Сэме в классе, и признались мне, что тоже боролись с этой проблемой. Именно тогда я решил, что должен создать группу поддержки для людей с собаками, страдающими СА, и это было лучшее, что я когда-либо делал.

Я нашел ближайший паб с большой открытой площадкой и менеджером, дружелюбным к собакам, и пригласил этих клиентов присоединиться ко мне, чтобы выпить и посочувствовать. Мы отлично провели время на первой встрече, и молва начала распространяться. Многие люди узнали об этом и просили присоединиться. Затем я создал группу в Facebook, чтобы мы могли поддерживать друг друга в перерывах между собраниями в пабе.

Моя группа поддержки SA состоит из людей, которые имеют дело или имели дело с собакой с SA. Важно понять, что неприятные ощущения — это нормально, что мы не одиноки, что мы не сходим с ума, и все пройдет. Мы прислушиваемся к проблемам друг друга и поощряем друг друга продолжать. Мы поздравляем крошечные успехи как большие вехи, которыми они действительно являются! Кому еще понравится 30-секундное увеличение способности собаки оставаться дома одной?

Группа делает борьбу менее борьбой. Несмотря на то, что я дрессировщик собак и часто даю советы по дрессировке собак другим членам группы, я могу честно сказать, что наши встречи имеют такое же терапевтическое значение для меня, как и для всех остальных. Я сходил с ума от отсутствия общения! Группа поддержки делает опыт гораздо менее изолированным и подтверждает тяжелую работу, которую мы все делаем. Это также большое облегчение, что никто нас не осуждает, и мы можем свободно говорить, не беспокоясь о том, что нас заклеймят как одержимых или невротиков. Мы все с нетерпением ждем этого; это весело и дает нам топливо для продолжения. Некоторые из нас уже выиграли гонку, и мы находим удовлетворение в том, что помогаем другим, которые все еще борются с трудностями.

Меня удивляет, что за 20 с лишним лет дрессировки собак я не видел серьезного обсуждения того, насколько изменяющим жизнь (в плохом смысле!) может быть общение с собакой с СА. Один из моих товарищей по «клубу СА» (интересно, еще один профессиональный кинолог, реабилитировавший свою собаку с тяжелым СА) прямо заявил:«Это может довести взрослых мужчин до слез». Тот факт, что большинство людей неправильно понимают это состояние, может еще больше усугубить чувство изоляции.

Это сбивает меня с толку, потому что это такая важная часть головоломки. Если владелец, который уже изолирован, сбит с толку и обезумел из-за ситуации, не получает поддержки, у него не будет мотивации продолжать длительные тренировки, необходимые для того, чтобы собака преодолела свой страх. Если она не выполняет работу, то собаке не становится лучше. Если собаке не становится лучше, владелец несчастен, собака возвращается к заводчику или в приют и либо живет в нищете, либо умирает. Мне кажется, поддержка должна быть на первом месте!

Общение с собакой SA также может вызвать раздор в дружбе и отношениях. Многие пары признались на наших групповых занятиях, что они много спорят о собаке и что у обеих сторон бывают периоды зависти или горечи друг к другу. Обычно один человек в отношениях выполняет большую часть работы с собакой, в то время как другой занимается своей жизнью — и это тоже может вызвать много обид. Друг, борющийся с собакой из СА, сказал мне:«Прощаясь с мужем утром, я помню, как подумал, как ему повезло, что он сбежал из здания, которое стало моей тюрьмой». Некоторые даже признались мне, что другая сторона поставила им ультиматум; что если собака не поправится в ближайшее время, то от собаки избавятся. Я не могу себе представить, какой дополнительный стресс это может добавить к и без того ужасной ситуации!

Некоторые члены «SA Club» признались, что чувствовали себя виноватыми за то, что каким-то образом вызвали тревогу разлуки. Некоторые выражали чувство обиды на собаку, а затем чувство вины за то, что обиделись! Некоторые признались, что чуть не потеряли работу из-за того, что постоянно опаздывают на работу или вообще не приходят (из-за неразберихи с домашними животными или общей депрессии).

Мне, как постоянному посетителю этого клуба, стало ясно одно:если владелец не получает поддержки на протяжении всего этого длительного процесса, отношения становятся натянутыми, страдает занятость, падает мотивация, прекращается обучение. В конце концов проигрывают все, особенно собака.

Эти знания помогли мне в последние несколько месяцев работы с Сэмом. Теперь я научился держаться подальше от людей, которые меня не поддерживают! Если друг говорит мне, что я должен:«Просто дай ему выплакаться!» или «Пусть он разбирается с этим, пока вы идете в магазин!» Я избегаю обсуждать с ними Сэма или вообще избегаю их.

Будет лучше

Я бы никогда не попал сюда без моей группы поддержки и моих друзей-собаководов, в том числе Коллин Кинзли, которая присматривала за Сэмом в том месте, где я преподаю по вечерам в понедельник — это также место, где она работает каждый день, и ее ночь выходной! С помощью всех этих особенных людей я смог продолжить обучение Сэма, и он смог добиться все большего и большего прогресса. По мере того, как Сэм поправлялся и количество времени, которое он может оставаться один, увеличилось, я смог «освободить» некоторых моих друзей-собаководов от их обязанностей (хотя я не знаю, как я когда-нибудь отплачу им за это). за их большую доброту).

Я до сих пор пользуюсь приложением камеры для своего смартфона, так что могу наблюдать за Сэмом в режиме реального времени на своем телефоне, когда выхожу из дома. Теперь у меня есть три камеры, установленные под разными углами, чтобы я мог наблюдать за ним и быть готовым вернуться домой, если он начнет расстраиваться.

Прошлой ночью я пошел на работу, а Сэм остался дома. У меня были включены камеры, и я проверял его в перерывах между уроками, которые я вел. Меня не было 5,5 часов. В основном он все время спал.

Думаю, мы пересекли финишную черту. Это было невыразимо тяжело, наверное, тяжелее всего, что я когда-либо делал. Но я должен сказать, что в этом трудном путешествии произошло несколько прекрасных вещей:у меня появилось много новых заботливых друзей. Даже сегодня я не могу поверить в самоотверженные усилия, которые эти люди приложили, чтобы помочь Сэму и мне. Я бы не смог этого сделать без их поддержки и поддержки созданной мной группы. Я благодарен им больше, чем когда-либо могу выразить.

До того, как это началось, я боялся разлуки. Теперь, благодаря этому путешествию с Сэмом, у меня вновь появилось сочувствие и понимание того, через что проходят владельцы собак с SA, и я чувствую себя уверенно и обладаю уникальной квалификацией, чтобы помочь другим пройти через это.

Многие люди спрашивали меня:«Если бы вы знали о СА до того, как привели Сэма домой, вы бы все равно привели его домой?» На это я могу ответить честно и без колебаний:нет. Если бы я знала, что меня ждет, я бы со слезами на глазах попрощалась и ушла.

Но если вы спросите меня сейчас:«Вы бы сделали это снова?» Я бы сказал абсолютно, однозначно да. Моя жизнь стала лучше после всех трудностей во многих отношениях, но в основном она стала лучше с участием Сиама Сэма.

Sandi Thompson, of Bravo!pup, is a dog trainer and a long-time model for training articles in WDJ. She shares her home in Berkeley, CA, with Siam Sam and her little dog, Turtle, who sometimes gets mistaken for WDJ’s Otto.